8 декабря 2013 года в музее имени преподобного Андрея Рублева, что в Москве, состоялась лекция Г.С. Чистякова и Т.В. Игнатовой, посвященная вопросам почитания, прославления и канонизации святых у старообрядцев, как приемлющих, так и не приемлющих священство, а также проблеме деканонизации святых в синодальное время.
Появление этой лекции связано с дискуссией вокруг иконы киновиарха Андрея Денисова из собрания ГРМ, показанной Т. Игнатовой на лекции по истории Выго-Лексинского общежительства. Образ Андрея-пустынника с нимбом вызвал неожиданно бурное обсуждение: был ли нимб на иконе изначально?
Кроме того, возник ряд вопросов, выходящих за рамки чистого искусствоведения. Как происходит прославление святых у беспоповцев? Чем оно отличается от канонизации святого у старообрядцев, приемлющих священство? Принято ли святого, прославленного беспоповцами, изображать с нимбом? Совершаются ли в наши дни канонизации святых у старообрядцев?
Некоторые ответы на эти вопросы были даны в лекции историка, редактора Информационно-издательского отдела РПСЦ, автора ряда изданий и информационных порталов Глеба Станиславовича Чистякова.
Сегодня мы публикуем часть лекции, посвященной процессам деканонизации святых, произошедших после Раскола Русской Церкви XVII века.
Святость под запретом
История христианской святости — это не только история жизни и трудов подвижников Церкви Христовой, но и история их почитания, иконографии, агиографического и литургического прославления. Без всего этого личность святого не станет ясным назидательным и молитвенным образом.
К сожалению, в истории человечества использование образа христианского святого уже давно перешагнуло рамки собственно внутрицерковного феномена. В разные исторические эпохи и в разных конфессиях рассмотрение вопроса о реальной или мнимой святости конкретной личности стало поводом к решению религиозных, общественных и даже политических задач.
Говоря о случаях прагматической канонизации или деканонизации, нередко имеют ввиду католическую церковь. Именно там известны прецеденты деканонизаций, включая групповые деканонизации святых.
Когда речь заходит о востоке и, в частности, о России, то большинство современных авторов практически ничего не говорят о похожих процессах. Единственным случаем деканонизации, преследовавшей прагматические религиозно-политические цели, называются события, связанные с благоверной княгиней Анной Кашинской.
В 2009 году в Московской Патриархии отмечалось 100-летие со дня повторной канонизации святой благоверной Анны Кашинской. Это событие в очередной раз привлекло внимание общества к печальным событиям более чем 300-летней давности, когда память святой княгини была подвергнута соборному осуждению и клятвенному запрещению.
-+-+-+
Вместе с тем хотелось бы отметить, что деканонизация святой новообрядческим собором 1678 года не была случайным или локальным актом, как это иногда представляется в большинстве публикаций. Исследуя эпоху церковных реформ патриарха Никона и последующих за ними императора Петра I, непредвзятый исследователь сможет не только без труда разыскать другие подобные случаи, но разглядеть объединяющие эти случаи идеологические тенденции.
Суд на русской Церковью
Реформа Патриарха Никона, церковные соборы второй половины XVII века и особенно Собор 1666-1667 годов внесли серьезные коррективы в церковное и историческое мироощущение, не только подорвали незыблемость старых православных форм богопочитания, но девальвировали дотоле непререкаемый авторитет христианской древности, в существенной степени дискредитировали дониконовскую историю русского православия.
Многое в истории Русской Церкви было объявлено ошибочным, погрешительным и даже еретическим. Деяния Соборов конца XVII века, указы новообрядческих патриархов и синода, полемические сочинения пестрят обвинениями и обличениями старого уклада русской церковной жизни и истории.
Лучше всего суть церковного официоза второй половины XVII века передают сочинения, принадлежащие руке секретаря Собора 1666-1667 годов афонского иверского архимандрита Дионисия: «Диавол посеял многие зизания (сорняки — прим.), и не истерзаша их никто.. Осталась земля сия не орана (не возделана —прим.), и возрастиша терние и триволи, и иные дикие зизания».
Со времени же начала богослужебных реформ в России «снова возсия благочестия и православия зело, и умножися благодать Божия… и мрак и тьма отступи, и светлейший и совершеннейший свет истины возсия православно»[1].
Большой Московский Собор 1666-1667 года, прошедший с участием греческих и русских архиереев, создал исторический водораздел между дораскольной Церковью, объявив ее невежественной и не вполне просвященной, и новой — исправленной, исцеленной и очищенной от плевел. Как пишет исследователь Карташев: «Патриархи, а за ними — увы! — и все русские отцы собора 1667 г. посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее»[2].
Естественно, коль в истории Русской Церкви имели место ереси, невежество и погрешительные учения, то становился сомнительным авторитет лиц, с коими связывались эти обвинения.
В первую очередь, такие обвинения были предъявлены Стоглавому собору 1551 года. Собор 1667 года прямо обвинил участников этого собора в невежестве и безрассудстве, а также и его постановления, касающиеся обычаев церковного благочестия: «Макарий митрополит и иже с ним мудрствоваша невежеством своим безразсудно, якоже восхотеша сами собою, несогласяся с греческими и с древними харатейными словенскими книгами, ниже со вселенскими святейшими патриархи о том советоваша и ниже совопросишася с ними»[3].
В книге «Скрижаль» выносился еще более суровый приговор: «Сие несогласие и ереси возрастоша от неких еретиков, кии от греков отлучишася и с ними не совопрошахуся ни о чесом же, ради тогдашния своея суемудрия»[4].
Синодальные архипастыри развивали эту мысль в последующие годы. Архиепископ Игнатий Тобольский писал: «По том же злейшим от еретиков развращенным времени, восташа таинственно проклятии армени и тако вкрадшеся в православие наше, егда в лета благовернаго царя и великаго князя Иоанна Васильевича, всея России самодержца, и привнесше злобныя своя ереси злосмрадное учение, и ввергоша е в рекомый Стоглав: но вправду речено Стоглав, яко дивиячище (Чудовище – прим. автора) некое имущее многи главы»[5].
Архиепископ Никифор Астраханский (Феотоки), указывал: «Собор Макариев … был не проповедник, но враг истины… Членов сего собора недолжно называть учителями церкви. Поругание церкви называть учителями ее таких людей, которые силы божественнаго писания не знали» [6].
Несомненно, такие оценки не могли не сказаться и на отношении к самими участникам Стоглава, некоторые из которых на момент Собора 1666-1667 годов уже почитались как общецерковные или местночтимые святые. В первую очередь это касается председателя собора 1551 года митрополита Макария.
Уже в начале XVII века его иконы и изображения имелись в московских храмах. Естественно, что по итогам соборов 1666-1667 годов это почитание было прекращено. Не случайно поэтому в трудах профессора Голубинского хоть и упоминается факт существования таких икон, но само имя митр. Макария поставлено в список непочитаемых усопших лиц, которым ранее оказывалось почитание. И действительно: как можно почитать лицо, бывшее одной из главных фигур крайне «погрешительного» собора?
Документированного решения о деканонизации митр. Макария не найдено. Вряд ли оно было и необходимо, поскольку официального прославления митрополита еще не было. Впоследствии, когда принималось решение о прекращении почитания того или иного святого, это нередко делалось в виде письменного, а то и устного указания, без какого-либо соборного обсуждения.
Так, современный исследователь игумен Андроник Трубачев пишет: «Прп. Максим Грек, местное прославление которого совершилось по благословению Патриарха Иова в 1591 г., был деканонизирован, вероятно, устным запрещением по тем же причинам»[7]. Этот факт косвенно подтверждается многочисленными обвинениями в адрес Максима Грека в антистарообрядческой литературе, а также тем, что даже списки его рукописей, хранящиеся в древлехранилище Троице-Сергиевой лавры, подверглись существенной переделке и фальсификации.[8]
Такими образом, уже в первые годы после церковного раскола в новообрядческой Церкви формируется соответствующий идеологический фон пренебрежения к русской святости, а первые факты борьбы с почитанием дораскольных подвижников проявляются более чем за десятилетие до известной истории деканонизации благоверной княгини Анной Кашинской в 1677-78 годах.
Появление этой лекции связано с дискуссией вокруг иконы киновиарха Андрея Денисова из собрания ГРМ, показанной Т. Игнатовой на лекции по истории Выго-Лексинского общежительства. Образ Андрея-пустынника с нимбом вызвал неожиданно бурное обсуждение: был ли нимб на иконе изначально?
Кроме того, возник ряд вопросов, выходящих за рамки чистого искусствоведения. Как происходит прославление святых у беспоповцев? Чем оно отличается от канонизации святого у старообрядцев, приемлющих священство? Принято ли святого, прославленного беспоповцами, изображать с нимбом? Совершаются ли в наши дни канонизации святых у старообрядцев?
Некоторые ответы на эти вопросы были даны в лекции историка, редактора Информационно-издательского отдела РПСЦ, автора ряда изданий и информационных порталов Глеба Станиславовича Чистякова.
Сегодня мы публикуем часть лекции, посвященной процессам деканонизации святых, произошедших после Раскола Русской Церкви XVII века.
Святость под запретом
История христианской святости — это не только история жизни и трудов подвижников Церкви Христовой, но и история их почитания, иконографии, агиографического и литургического прославления. Без всего этого личность святого не станет ясным назидательным и молитвенным образом.
К сожалению, в истории человечества использование образа христианского святого уже давно перешагнуло рамки собственно внутрицерковного феномена. В разные исторические эпохи и в разных конфессиях рассмотрение вопроса о реальной или мнимой святости конкретной личности стало поводом к решению религиозных, общественных и даже политических задач.
Говоря о случаях прагматической канонизации или деканонизации, нередко имеют ввиду католическую церковь. Именно там известны прецеденты деканонизаций, включая групповые деканонизации святых.
Когда речь заходит о востоке и, в частности, о России, то большинство современных авторов практически ничего не говорят о похожих процессах. Единственным случаем деканонизации, преследовавшей прагматические религиозно-политические цели, называются события, связанные с благоверной княгиней Анной Кашинской.
В 2009 году в Московской Патриархии отмечалось 100-летие со дня повторной канонизации святой благоверной Анны Кашинской. Это событие в очередной раз привлекло внимание общества к печальным событиям более чем 300-летней давности, когда память святой княгини была подвергнута соборному осуждению и клятвенному запрещению.
-+-+-+
Вместе с тем хотелось бы отметить, что деканонизация святой новообрядческим собором 1678 года не была случайным или локальным актом, как это иногда представляется в большинстве публикаций. Исследуя эпоху церковных реформ патриарха Никона и последующих за ними императора Петра I, непредвзятый исследователь сможет не только без труда разыскать другие подобные случаи, но разглядеть объединяющие эти случаи идеологические тенденции.
Суд на русской Церковью
Реформа Патриарха Никона, церковные соборы второй половины XVII века и особенно Собор 1666-1667 годов внесли серьезные коррективы в церковное и историческое мироощущение, не только подорвали незыблемость старых православных форм богопочитания, но девальвировали дотоле непререкаемый авторитет христианской древности, в существенной степени дискредитировали дониконовскую историю русского православия.
Многое в истории Русской Церкви было объявлено ошибочным, погрешительным и даже еретическим. Деяния Соборов конца XVII века, указы новообрядческих патриархов и синода, полемические сочинения пестрят обвинениями и обличениями старого уклада русской церковной жизни и истории.
Лучше всего суть церковного официоза второй половины XVII века передают сочинения, принадлежащие руке секретаря Собора 1666-1667 годов афонского иверского архимандрита Дионисия: «Диавол посеял многие зизания (сорняки — прим.), и не истерзаша их никто.. Осталась земля сия не орана (не возделана —прим.), и возрастиша терние и триволи, и иные дикие зизания».
Со времени же начала богослужебных реформ в России «снова возсия благочестия и православия зело, и умножися благодать Божия… и мрак и тьма отступи, и светлейший и совершеннейший свет истины возсия православно»[1].
Большой Московский Собор 1666-1667 года, прошедший с участием греческих и русских архиереев, создал исторический водораздел между дораскольной Церковью, объявив ее невежественной и не вполне просвященной, и новой — исправленной, исцеленной и очищенной от плевел. Как пишет исследователь Карташев: «Патриархи, а за ними — увы! — и все русские отцы собора 1667 г. посадили на скамью подсудимых всю русскую московскую церковную историю, соборно осудили и отменили ее»[2].
Естественно, коль в истории Русской Церкви имели место ереси, невежество и погрешительные учения, то становился сомнительным авторитет лиц, с коими связывались эти обвинения.
В первую очередь, такие обвинения были предъявлены Стоглавому собору 1551 года. Собор 1667 года прямо обвинил участников этого собора в невежестве и безрассудстве, а также и его постановления, касающиеся обычаев церковного благочестия: «Макарий митрополит и иже с ним мудрствоваша невежеством своим безразсудно, якоже восхотеша сами собою, несогласяся с греческими и с древними харатейными словенскими книгами, ниже со вселенскими святейшими патриархи о том советоваша и ниже совопросишася с ними»[3].
В книге «Скрижаль» выносился еще более суровый приговор: «Сие несогласие и ереси возрастоша от неких еретиков, кии от греков отлучишася и с ними не совопрошахуся ни о чесом же, ради тогдашния своея суемудрия»[4].
Синодальные архипастыри развивали эту мысль в последующие годы. Архиепископ Игнатий Тобольский писал: «По том же злейшим от еретиков развращенным времени, восташа таинственно проклятии армени и тако вкрадшеся в православие наше, егда в лета благовернаго царя и великаго князя Иоанна Васильевича, всея России самодержца, и привнесше злобныя своя ереси злосмрадное учение, и ввергоша е в рекомый Стоглав: но вправду речено Стоглав, яко дивиячище (Чудовище – прим. автора) некое имущее многи главы»[5].
Архиепископ Никифор Астраханский (Феотоки), указывал: «Собор Макариев … был не проповедник, но враг истины… Членов сего собора недолжно называть учителями церкви. Поругание церкви называть учителями ее таких людей, которые силы божественнаго писания не знали» [6].
Несомненно, такие оценки не могли не сказаться и на отношении к самими участникам Стоглава, некоторые из которых на момент Собора 1666-1667 годов уже почитались как общецерковные или местночтимые святые. В первую очередь это касается председателя собора 1551 года митрополита Макария.
Уже в начале XVII века его иконы и изображения имелись в московских храмах. Естественно, что по итогам соборов 1666-1667 годов это почитание было прекращено. Не случайно поэтому в трудах профессора Голубинского хоть и упоминается факт существования таких икон, но само имя митр. Макария поставлено в список непочитаемых усопших лиц, которым ранее оказывалось почитание. И действительно: как можно почитать лицо, бывшее одной из главных фигур крайне «погрешительного» собора?
Документированного решения о деканонизации митр. Макария не найдено. Вряд ли оно было и необходимо, поскольку официального прославления митрополита еще не было. Впоследствии, когда принималось решение о прекращении почитания того или иного святого, это нередко делалось в виде письменного, а то и устного указания, без какого-либо соборного обсуждения.
Так, современный исследователь игумен Андроник Трубачев пишет: «Прп. Максим Грек, местное прославление которого совершилось по благословению Патриарха Иова в 1591 г., был деканонизирован, вероятно, устным запрещением по тем же причинам»[7]. Этот факт косвенно подтверждается многочисленными обвинениями в адрес Максима Грека в антистарообрядческой литературе, а также тем, что даже списки его рукописей, хранящиеся в древлехранилище Троице-Сергиевой лавры, подверглись существенной переделке и фальсификации.[8]
Такими образом, уже в первые годы после церковного раскола в новообрядческой Церкви формируется соответствующий идеологический фон пренебрежения к русской святости, а первые факты борьбы с почитанием дораскольных подвижников проявляются более чем за десятилетие до известной истории деканонизации благоверной княгини Анной Кашинской в 1677-78 годах.
Вт 19 Янв - 6:52 автор Admin
» Из жизни старообрядцев РПСЦ (белокриницкого согласия)
Вс 15 Мар - 19:08 автор Admin
» Чего боится Гундяев? Житель Смоленска о визите в город главы РПЦ МП
Чт 13 Мар - 21:07 автор Admin
» Как выжить в тюрьме? практическое пособие на всякий случай
Чт 13 Мар - 20:56 автор Admin
» Майдан глазами патриарха Кирилла. Мы не услышали от патриарха ни требований остановить кровопролитие, ни осуждения действий власти, ни призыва к политическому диалогу
Вс 23 Фев - 13:20 автор Admin
» "Православный активист" Дмитрий Энтео избил заведующего книжной лавкой при музее ГУЛАГа, бывшего сотрудника структур Московской Патриархии
Пт 21 Фев - 17:54 автор Admin
» Рейдерство по православному ( или РПЦ МП как она есть)
Чт 20 Фев - 2:47 автор Admin
» Без вины виноватые. О крайнем разобщении духовенства и священноначалия в РПЦ МП... Крик души
Сб 15 Фев - 11:53 автор Admin
» Чистый снег. Рассказ протоиерея Василия Мазур
Вт 11 Фев - 15:40 автор Admin